Что хуже – осознавать, что ты умираешь, или мечтать о смерти? Чувствовать, как жизнь покидает тебя с каждым обдирающим легкие и горло выдохом, или понимать, что тебе ни в коем случае нельзя выжить?
Я знаю. Самое страшное, когда кто-то сравнял твою жизнь с грязью на своих ботинках. Это полное безразличие, пустота, снедающая разум и душу, когда тело становится не более, чем пустой, безжизненной оболочкой. Когда умирают мечты, когда нет больше желаний, нет страха, нет отчаяния, ничего нет - потому что нет тебя.
Когда я поняла, что он хочет сделать, меня словно обожгло изнутри. Спасение казалось самым страшным из грехов. Как ты мог взять его себе на душу, Карлайл?
Ах да... у нас же нет души.
На смену мифическому огню пришел настоящий, мой ад обрел плоть и кровь, вгрызаясь в мое тело, заставляя выгибаться и орать от боли. Я перестала понимать происходящее, и была благодарна хотя бы за это.
Все закончилось также внезапно, как и началось. Казалось, я умерла и возродилась вновь. Очистилась. Даже помутневшие воспоминания казались чужими. Но я хотела иного – избавиться от них навсегда.
Когда первое убийство не принесло долгожданного облегчения, только сиюминутное удовольствие, я заподозрила неладное. Но не собиралась сдаваться. Это стало любимой игрой: просчитать все до мелочей, впитать каждую эмоцию, насладиться каждой каплей с отвратительным привкусом страха. Кто сказал, что страх жертвы приятен на вкус? Мне всегда казалось, что он отравляет кровь своей горечью.
Большой обман вскрылся в последнюю ночь. Этот маскарад и свадебное платье… Обращение не изменило меня. А ползающий в ногах, захлебывающийся собственным ужасом Ройс не вызывал ничего, кроме отвращения. Наверное, это было нечестно. Но я просто не смогла сделать это. Не смогла прикоснуться ртом к пахнущей потом коже, сделать хотя бы глоток омерзительной жидкости. Это оказалось даже сильнее, чем жажда новорожденного. Наклонившись, я поймала подбородок Ройса и сжала в своих пальцах, заставляя посмотреть на себя. Он заскулил, жалобно, как щенок.
- Горько… - прошептала я, его глаза расширились от страха и непонимания происходящего, да так и застыли, остекленев.
Помню, как опустилась на колени рядом с ним. Провела пальцам по спутавшимся, сальным волосам.
Ройс Кинг был ублюдком и заслуживал смерти. Но его смерть ничего не меняла. Дело было во мне. А я не могла умереть. Не могла даже заплакать. Раскачиваясь из стороны в сторону, я выла, словно раненый зверь, а голова Ройса болталась на моих коленях, как у сломанной куклы. Тогда я поняла – у этого кошмара не будет конца. Нельзя найти выход из лабиринта боли и пустоты, если ты прячешь его глубоко внутри.
Шли годы, годы складывались в десятилетия. Наша «семья» выросла, а я научилась забывать. Жить так, будто все в порядке.
Иногда мне казалось, что решение есть. Появление Эммета в моей вечности было чем-то очень близким к нему. Но в глубине души я всегда знала: если и существует лекарство от моей боли, то мне оно недоступно.
Ты совершил ошибку, Карлайл, хотя никогда не узнаешь об этом. Я должна была умереть. Или выжить. Но не застыть в этом состоянии распятой иглами бабочки. Настолько же прекрасной снаружи, насколько мертвой внутри.
Только один из вас всегда знал правду. Эдварда не оставила равнодушной моя красота, думаю, он даже не заметил ее, ужаснувшись тому, что под ней скрыто. И я ненавидела его за это знание вместе с его проклятым даром. Так же, как позже возненавидела Беллу за выбор, которого у меня не было. За то, что она выбирала.
Но неожиданно все изменилось. Один телефонный звонок. Один разговор вполголоса. И мир, замерший много десятилетий назад, ожил. Огромный маховик времени со скрипом повернулся, и вдруг на бешеной скорости сорвался вниз. Стали иметь значения дни, недели и даже минуты.
Разорвать в клочья каждого, кто будет против, – я была способна на это.
Это так странно – прикоснуться к мечте спустя столетие…
Не менее, чем ощутить умиротворение, на которое уже не рассчитывал.
Чем прижимать тебя к себе, чувствовать твой особенный, сладковатый запах, видеть каждую ресничку, каждый волосок, слышать твое дыхание и чувствовать, как с каждым биением крохотного сердечка боль толчками покидает меня…
Ты стала моим спасением, Ренесми.
Если будет нужно – я заменю тебе мать. Если нет - стану лучшей подругой. Поддержу во всем и всегда. Просто буду рядом.
Видеть, как ты взрослеешь. Быть частью твоей жизни. Мне не нужно большего.
Ведь именно этого я всегда хотела.
Неужели это так много?