Глава 1: Выжить любой ценой!

…Солнце давно зашло за горизонт – он видел, как то медленно ползло к земле, беспокойно цепляясь за нее в отчаянной попытке остаться в живых. Но нет, судьба солнца умирать каждый вечер и рождаться утром, когда, разлившись багряной струей вдоль земли, оно начнет свое мучительное восхождение. Почему мучительное? Да потому что ничто не может появиться на этот свет без боли. Ничего нельзя достичь без страданий.
Белла не кричала, ее будто парализовало, но при этом она отчетливо ощущала скользящий под кожей огонь, смертоносной змеей завораживающе медленно скользящий к сердцу. Один жалящий укус – и ужас сменится агонией.
— Тш-ш-ш, не бойся…
Шепот коснулся виска в то же мгновение, что и сжавшие хрупкие плечи руки, когда Аро медленно опустился на край кушетки. По-отечески они прижали Беллу к мрамору идеального в своем совершенстве тела. Холод пробрался под рубашку. Вздрогнув, девушка почувствовала, как предупреждающе сжались изящные пальцы, предотвращая мнимую попытку отстраниться. В этом совершенно обыкновенном движении не было угрозы, лишь какой-то непонятный укор. Закрыв глаза, Изабелла глубоко вздохнула, потворствуя власти более сильного существа. Как смирившаяся со своей участью добыча хищника…
Он тоже вздохнул – не затем ли, чтобы насладиться ароматом шелковистых волос? Не для того ли, чтобы впитать всю чувственность бархатной кожи, которой с таким упоением коснулись раскрытые в естественном желании прильнуть губы. Подобное ищейке это существо запоминало горьковатый запах, принадлежащий именно ей. Белла почти чувствовала, как вдыхаемый им воздух щекочет ноздри и раздираемое пламенем горло. Это был вызов собственному желанию.
Ладони нежно обхватили лицо, плотно сжатого рта бережно коснулись прохладные губы. Едва ощутимо, почти незаметно, как если бы это была лишь сухая формальность. Но в темных, почти черных глазах горело пламя.
— Знаешь ли ты, прекрасная Белла, что дарует тебе бессмертие?
Голос застрял где-то в горле, лишь губы шевельнулись, но Аро этого было достаточно. Улыбка тронула уголки точеных губ, едва заметно приподняв их…

Вздрогнув, Белла открыла глаза, упершись взглядом в склонившуюся над ней девушку. Для кого-то другого та могла показаться спустившимся с небес прекрасным ангелом, но грусть, сверкающая в золотых глазах, приводила к мысли, что, возможно, новости это прекрасное создание принесло далеко не самые радостные.
— Элис? – Со сна голос прозвучал еще более грубо и хрипло. «Всего лишь человек», невольно подумала девушка, мысленно поражаясь, какая огромная разница между прекрасной вампиршей и тем, «чем» была сама Белла. Всего лишь человеком!
— Я… Я напугала тебя? – Перезвон колокольчиков был тихим и каким-то даже отстраненным. – Прости…
— Что случилось? Что-то с Эдвардом?
— Нет, еще нет. Но случится.
Сон как рукой сняло и, чертыхнувшись, Изабелла резко откинула одеяло, словно то было ядовитой змеей. Ноги коснулись холодного пола. Рука потянулась к лампе на столе. Элис не мешала, даже помогла, сунув в руки не только мятый свитер, но и куртку.
— Так будет быстрее, — пояснила вампирша, подхватив девушку на руки, словно та весила не больше перышка. От нее исходил приятный цветочный аромат и, невольно покраснев, Белла обхватила изящную шею, крепко зажмурившись, когда они выпрыгнули из окна. На какое-то неуловимое мгновение все слилось, а в следующее превратилось в мрачную темноту, в которой появлялись и стремительно уносились прочь светящиеся огоньки домов.
Время летело слишком быстро для Беллы, и когда мир вокруг нее замер, лишь поразилась, потому что место назначения сильно отличалось от пригорода Форкса. Опустив девушку на землю, вампирша достала что-то из кармана. На конверте были отчетливо видны большие буквы столь знакомой авиакомпании.
— Посадка уже началась, так что поторопись.
— Что? – Рука зависла в воздухе, так и не достигнув цели.
— Когда Виктория все поймет, то бросится следом, но я видела, что стража остановит «нарушительницу», прежде чем та успеет добраться до тебя.
— Что? – Сказанное прозвучало глупо, но Белла никак не могла понять, о чем твердит Элис. Она слышала буквы, которые складывались в слова, а те в свою очередь в предложения, но их смысл странным образом ускользал. Сердце в ожидании мучительной боли сжалось и пропустило удар. – О чем ты говоришь?
— Они идут, пойми. Мы не остановим их…
«Мы не остановим их…»
Помимо воли откуда-то из глубины сознания, из самой его потаенной части вырвалось затертое воспоминание. Кошмар, в котором все слишком реалистично для сна. Боль, крики, огонь, снова боль. И никого нет рядом, но лишь потому, что все мертвы. Однако это лишь иллюзия, потому что рядом была Виктория, кровавые глаза которой с ненавистью взирали с бледного, искаженного злобой лица. И этот ужас был куда сильнее того, что приходил во снах вместе с вершителями вампирских и человеческих судеб…
— Я… Я не понимаю, — наконец, через силу выдавила Изабелла, чувствуя, что начинает задыхаться. Внутри все клокотало от безумного желания закричать или даже взвыть. Зажатый не без помощи Элис билет в ладони жег пальцы. – Ты хочешь, чтобы я уехала? Сбежала? Как трусиха?
— Чтобы спаслась! – не сдержавшись, сквозь стиснутые зубы рявкнула вампирша, и ее прекрасное лицо исказилось от нетерпения, не потеряв, однако, свою красоту, чего не скажешь о Виктории, которая походила на самое настоящее изуродованное ненавистью чудовище. – Белла, пойми, другого выхода нет. Так мы хотя бы попытаемся…
— Эдвард. – Голос дрогнул. – Я должна поговорить с Эдвардом!
— Он не знает, но когда поймет – будет благодарен за попытку спасти хотя бы тебя, — увещевала вампирша, без труда удерживая извивающуюся в ее руках девушку. Но Изабелла не желала замечать, как сильны холодные руки. Единственное, что она понимала – без Эдварда никуда не поедет! – Ты должна улететь. Дай ему умереть, зная, что останешься жива. А нам, что жертва не была напрасной…
Сказанное, ударившее сильнее бича, заставило дернуться. Невидящий взгляд скользнул по пустоте, зацепившись за потемневшие от голода и страха глаза Элис, казавшиеся сейчас несоразмерно большими на кукольном личике. За кого она боялась? За себя? Нет. За Джаспера и остальных? За саму Беллу?
— Я надеюсь, что все обойдется, но если нет…, хочу быть уверена, что ты осталась жива, — тихо добавила она, когда проходящий мимо мужчина задержал на них заинтересованный взгляд.
Элис надеялась. Не знала наверняка, потому что не видела своего или Калленов будущее, а значит — его просто нет. И поэтому она надеялась, ведь другого выхода не было, и надежда умрет вместе с ней. С ней и со всеми остальными. Кроме самой Беллы.
— Ты сказала «билеты»… — бесцветным голосом произнесла она, не чувствуя ничего, кроме сковавшего изнутри холода. Своими равнодушными объятиями он сперва охватил сердце, а затем, растекаясь обжигающе ледяной лавой, дотянулся до кончиков рук и ног, ластясь уже как самый верный пес, неспособный бросить хозяина, даже если тот захочет от него избавиться.
— Да, до Нью-Йорка, а оттуда до Флоренции, — облегченно кивнула Элис. – Ты должна будешь успеть в Вольтерру как раз к рассвету.
— И что дальше?
— Кричи, зови их как можно громче.
— Их?
— Вольтури! Это их город, они не захотят подвергать себя опасности…
— Навряд ли я представляю ее.
— Белла, да очнись же, наконец, я говорю о Виктории. Если она затеет охоту в Вольтерре, стража тут же схватит ее!
— Меня, между прочим, тоже, — неожиданно встрепенулась Изабелла. Из карих глаз исчезла пустота, ее место заняла безудержная радость и решимость. Верно, ведь если выхода нет, тогда и бороться не стоит. Но и довериться судьбе девушка не решилась бы – она хотела умереть вместе с остальными. Как глупо. Но разве могла Белла отступить от того, во что свято верила? В то, что без Эдварда она жить не сможет. И не станет! И если умрет, то лишь рядом с ним. В его объятиях. С его именем на устах! И никакая обезумевшая вампирша не помешает ей в этом. — И если так, то скажи мне, Элис, чем судьба у Вольтури лучше той, что уготовила мне Виктория?! Так я хотя бы умру среди своих!
Девушка молчала, казалось, целую вечность, и когда заговорила, отвела взгляд в сторону, словно ей было больно смотреть в полные слез глаза. А ведь Изабелла даже и не заметила, что помимо глупой и совершенно неуместной улыбки ее лицо «украшают» дорожки слез.
— Они позаботятся о тебе. Лучше, чем…
— Чем вы мертвые? – безжалостно закончила девушка, и впервые на ее памяти Элис вздрогнула и зябко поежилась, словно ощутила дуновение прохладного ветерка. – Какую заботу смогут обеспечить убийцы? Лучше уж на тот свет с вами, чем на этом без!
Пухлые губки вампирши сжались в тонкую полоску.
— Я не поеду. И точка!
— Оправдались мои худшие ожидания, — как ни в чем не бывало, широко улыбнулась Элис, обнажив ряд белоснежных зубов. — Ты непостижима, раз снова решила бороться с судьбой!
— Ты… Ты правда согласна, чтобы я осталась с вами? – Радость, которую испытала Изабелла, была сравнима лишь с той, с какой обняла ее вампирша. Изящные ручки скользнули по спине вверх, под ворох распущенных волос.
— Мне жаль, но ты ошибаешься, — с горечью отозвалась она, не позволив девушке высвободиться из стальных объятий. Если бы Изабелла не была уверена в обратном, то подумала, что подруга готова расплакаться, так странно звучал ее дрожащий голос. – Я только надеюсь, что тебе будет не слишком больно. И… прости нас за все, Белла.
Боль от сжавших горло пальцев была столь сильной и неожиданной, что девушка успела лишь жадно вздохнуть ночной воздух, прежде чем все поплыло перед глазами, а удивительно прекрасное, но такое грустное лицо Элис растворилось во мраке вместе с ее приглушенным голосом…

…Тошнит. И больно дышать.
Это первое, что пришло в голову, когда Белла смогла открыть глаза, не сразу сообразив, что вывело ее из забытья. Самолет. Он шел на посадку, а голос стюардессы над ухом звучал скорее как набор звуков, чем четкая речь. Но главное было понятно – скоро можно будет выйти, чтобы пересесть на другой самолет. До Флоренции. Ей помогут, потому что об этом просила провожавшая ее девушка.
— Миниатюрная, с короткими черными волосами, — улыбнулась стюардесса, поняв немой вопрос широко раскрывшихся карих глаз. – Она назвалась вашей сестрой и сказала, что вы плохо себя чувствуете.
Навряд ли между Элис и самой Беллой было хоть что-то общее, что могло бы выдать их родство. Они отличались также как изящная греческая ваза и деревенский глиняный горшок! И все же дело сделано. Вернуться обратно – значит открыто встретить свою смерть. Прошло слишком много времени...
— Посадка окончена. Прошу пристегнуть ремни, — прозвучал приятный голос, но Изабелла не обратила на него внимания, глядя в окно и думая о том, что, возможно, там, в Форксе, уже все закончилось. И она осталась одна. Совсем одна. Ехать к матери нельзя – это означало подставить под удар Рене и Фила.
Элис знала.
Знала и то, что Эдвард не сможет расстаться с любимой и погибнет на ее глазах.
Глупо и бессмысленно.
Она решила за всех их судьбу: за нее саму, Эдварда. За себя. В некотором смысле даже за остальных Калленов.
— Вы что-нибудь хотите? – раздался над ухом все тот же голос, заставивший Изабеллу посмотреть на приятное лицо склонившейся рядом мулатки.
— Да, — безразлично отозвалась девушка и тут же отвернулась, чтобы не видеть, как удивленно округлятся зеленовато-карие глаза. — Умереть…
Такси уже ждало у аэропорта. Элис предвидела все до мелочей. Равно как и то, что повезут ее не до самой Вольтерры, а высадят лишь в пригороде. Таксист лишь пожал плечами на вопрос, почему нельзя доехать до города, и потянулся к ключу зажигания.
Хотя, лучше не стоит. Я, пожалуй, прогуляюсь пешком, — неожиданно остановила его Белла. Как и говорила Элис, солнце уже начало подниматься. До города оставалось не так много.
«Кричи, зови их как можно громче. Это их город, они не захотят подвергать себя опасности…»
Да уж, навряд ли водитель правильно поймет, когда она начнет орать во все горло. И уж тем более не обрадуется знакомству с вампирами. Свидетели никому не нужны.
«Я видела, что стража остановит Викторию, прежде чем та успеет добраться до тебя».
Дверца машины хлопнула слишком громко, и Изабелла вздрогнула от этого резкого и равнодушного к ее проблемам звука. Внутри все сжалось. Бежать. Нужно бежать как можно быстрее! И все же ставшие неожиданно ватными ноги не подчинялись.
«Осталось лишь корни пустить», – промелькнула дикая мысль, а за ней другая, более мрачная и безумная. — «Виктория! Она идет…»
Было страшно обернуться, словно та уже находилась в поле зрения. И это заставило девушку, наконец, сдвинуться с места. Сперва медленно и неуверенно, как будто впервые встав на ноги, а затем все решительней, пока, наконец, Белла не ощутила бьющий в лицо ветер.
Стены города встретили ее с равнодушием, а мрачные багряные от восходящего солнца дома нависали безмолвными тенями, напоминая лабиринт без выхода.
«Наконец-то!»
Но нет, это были не мысли в нерешительности замершей Беллы, а исходившее от оказавшейся в столь приятной близости от своей жертвы ликование Виктории.
Как же много может нести в себе полный безрассудной ненависти взгляд!
Слишком много…
«Кричи, зови их как можно громче», — раздался в голове голос Элис, и с ним невозможно было бороться, равно как и с ужасом, который внушали широко раскрывшиеся в предвкушении, налитые кровью глаза рыжеволосой дикарки.
— Кто-нибудь! Феликс! Джейн! Помогите! – что есть сил, кричала Белла, но вместо крика из горла вырывался лишь слабый хрип.
«БЕГИ, ИДИОТКА!»
Но разве можно убежать от вампира?
Не сделав и нескольких шагов, Белла споткнулась на ровном месте и растянулась на каменной мостовой. Внутри все сжалось, когда она резко обернулась, зная, что Виктория и без этой ее оплошности окажется рядом в считанные секунды. Воздух вырвался из легких вместе с тихим, сдавленным шепотом. – Аро…
Будто со стороны, как в каком-то малобюджетном ужастике с замедленной съемкой, девушка наблюдала за приближающейся к ней Викторией. Кроваво-красные глаза пылали огнем ненависти. От запаха еще не пущенной крови вампирша почти обезумела. Ей оставалось сделать лишь пару шагов до своей цели, но уже сейчас она вступала в сияние солнечного света, которое заставило ее кожу искриться алмазной крошкой. Прекрасная и ужасающая в своей мучительной жажде мести, Виктория занесла руку для сокрушительного удара. Белле только и осталось, что сжаться и крепко зажмуриться, но она все еще могла чувствовать.
В тишине раздался душераздирающий крик…

…Не привлекая к себе внимания, она стояла в тени, равнодушно дожидаясь, когда корчащаяся на земле вампирша, наконец, затихнет. Брезгливый взгляд прищуренных глаз перешел на Беллу, и верхняя губа непроизвольно дернулась, обнажив кончики клыков. В воздухе повисло беззвучное шипение.
— Заберите нарушительницу, — раздался в тишине повелительный голос. – И «это» тоже…

Белла не была уверена в том, умерла или все еще жива. Холод коснулся тела, и она взмыла вверх. Невидящий взгляд скользнул по пустоте, но вокруг была лишь тьма, резанувшая ярким светом, когда с грохотом раскрылись высокие двери. Устало закрыв глаза, девушка отвернулась, уткнувшись лицом в камень безжизненной груди.
— Держите ее, — раздался совсем близко голос Джейн, а за ним другой, столь же безразличный
— Теперь уже необязательно. - Алек, это был он, заставивший извивающуюся в руках охраны Викторию осесть бесполезным куском гранита. Рычание и стоны стихли, а в пугающей тишине восторженный возглас заставил сердце забиться сильнее. И это было единственное, что могло соперничать с бархатным голосом Аро.
— О, что за чудо! — Свет по-прежнему причинял боль, и Белла с трудом открыла глаза, когда прохладные пальцы коснулись лба, заботливо отведя упавшую на лицо шелковистую прядку, а затем прошлись по щеке к подбородку. Вампир изучал ношу Феликса не просто с интересом, а с каким-то даже нездоровым, неослабевающим восхищением, словно тот принес изумруд размером с кулак. Хотя, что для бессмертного драгоценности? Лишь ненужные и не столь безупречные по их мнению безделушки. Губы растянулись в восторженной улыбке. — Глазам своим не верю. Я и не надеялся, что наша встреча состоится столь скоро.
Белла лишь чудом смогла сконцентрироваться на руке, промелькнувшей перед ней и опустившейся на плечо державшего ее Феликса. Тот не шелохнулся, будто и не чувствовал ничего. На какое-то время Аро тоже замер, а затем, прерывисто вздохнув, посмотрел на Джейн.
— Значит, Белла звала нас? Интересно…
Не обращая ни на кого внимания, вампир отвернулся и, сложив руки, словно в молитве, прижал к губам, задумчиво изучая что-то в искрящемся светом воздухе. Сознательно ли он умолчал о том, что смертная звала и его тоже, или не посчитал нужным, но, казалось, лично для него этот нюанс имел особое значение.
— Очень интересно, — вновь повторил он и, неожиданно хлопнув в ладоши, рассмеялся низким гортанным смехом, оборвавшимся так же неожиданно, как и начался, словно что-то с силой сжало горло весельчака, не позволяя ни единому звуку сорваться с растянувшихся в оскале уст. – Однако мы так и не выяснили причину, верно?
Взгляд безошибочно нашел замершую на коленях Викторию, она не двигалась, напоминая безмолвную статую.
— Алек, — осуждающе качнул головой Аро, и вампирша, неожиданно обретя слух и зрение, тут же метнулась в сторону Беллы, словно того и ждала, но и шага не успела сделать, схваченная предупредительными руками. Вновь оказавшись на коленях, Виктория зарычала, наблюдая за тем, как не спеша приближается к ней глава Вольтури. Она не тратила времени на то, чтобы изучить его, не говоря уже о том, чтобы проникнуться уважением и почтительным страхом к тому, кто волен как оставить в живых, так и уничтожить ее, стерев само воспоминание о существовании. – Так это ты нарушила спокойствие нашего города?
— А тебе какое дело?! – рявкнув в ответ, далеко без почтения и уж тем более страха оскалилась дикарка, безумные глаза которой почернели от злобы и голода, превратившись в безжизненные угольки. – Тебя это не касается!
— Боюсь, ты ошибаешься, — с сожалением (не потому ли, что Виктория не знала законов и тем более тех, кто вершит справедливость?) вздохнул Аро, взмахом руки приказав поднять ее на ноги. – Вольтерра не место для охоты. Тем более охоты на наших дорогих гостей.
Взгляд, которым он с приторной нежностью обласкал Изабеллу, заставил вздрогнуть их обеих — и охотницу и жертву.
— Только не говори, что тебя волнует судьба этого человека, – прищурившись, с особым акцентом на последнем слове прошипела Виктория, когда Аро потянулся к девушке, завороженный печальной песнью ее смертного сердца.
— Сомневаюсь, что ты поймешь, сколь ценна для нас Белла, — так и не приблизившись, произнес вампир, и взгляд его снова обратился к осужденной. – Но речь сейчас не о ней, а о тебе. Твое лицо мне кажется знакомым. Виктория, если я не ошибаюсь?
Навряд ли Аро вообще мог ошибиться или забыть что-то, и все же его лицо выражало озадаченность.
— Ты была вместе с двумя другими — Лораном и Джеймсом. Последнего убили Каллены, защищая Изабеллу. И теперь ты мстишь им, пытаясь убить ее. Что ж, твое желание понятно, но мы не можем позволить тебе свершить месть.
— Почему?! – взвыла дикарка, вновь попытавшись вырваться. Казалось, она попавшим в капкан зверьком готова отгрызть себе руку, лишь бы высвободиться и завершить начатое. – Отдай ее мне! ОТДАЙ!!
Пристальный взгляд Аро обратился к Белле, словно спрашивая, стоит ли ему согласиться. Изящный взмах руки и трепетный вздох вампира, последовавший за этим, заставили девушку сжаться, отстраняясь от одного убийцы и беспомощно прижимаясь к другому. Безотчетный ужас, отразившийся в карих глазах, заставил Вольтури разочарованно вздохнуть и протянуть руку, как если бы был рядом и мог коснуться бледного от страха и усталости лица. Костяшки пальцев погладили пустоту.
— Белла принадлежит лишь себе самой, мы не властны над ней, — задумчиво протянул Аро, не способный отвести тяжелого взгляда. Изабелла огорчала и восхищала одновременно. Она манила к себе, эгоистично забирая то последнее, чем обладал вампир – бережно хранимый в памяти, но при этом совершенно позабытый за тысячи лет жизни интерес к чему бы то ни было.
— Отдай ее мне, и посмотрим. Или, может, ты также как эти травоядные молишься на нее? – не унималась рыжеволосая хищница.
— ХВАТИТ! – неожиданно зло оборвал вампир захлебывающуюся в насмешливом рычании Викторию, оказавшись так близко, что без труда сжал ее хрупкую на вид шею. – Мы уже приняли решение, и ничто его не изменит. Преднамеренно начав охоту, ты тем самым нарушила покой Вольтерры и поставила под угрозу наше существование. Мы не можем оставить этот проступок безнаказанным.

Белла не знала, откуда ей знаком этот звук – треск ломающегося камня – возможно из снов, преследовавших по ночам, но именно таковым было то, что она услышала, когда Аро, обхватив лицо Виктории руками, с силой дернул рыжеволосую голову. В воздухе непокоренным пламенем взметнулось огненное пламя вьющихся прядей. Стража не заставила себя ждать и к ужасающему звуку прибавились другие, когда тело лишилось остальных своих конечностей, безвольным камнем упав на пол.
Так вот, значит, как умирают вампиры…
Вольтури, казалось, даже не волновал тот факт, что он только что убил себе подобного, о чем говорила благодушная улыбка на приоткрывшихся в беззвучном вздохе губах и нетерпеливо протянутая рука. Лишь когда Феликс отстранил Изабеллу, поставив на пол, она поняла, что вжалась в него, стиснув пиджак холодными руками так, что даже костяшки пальцев побелели. Ноги не удержали девушку, и она почувствовала, как подгибаются колени. Вампир не шелохнулся, остановленный неуловимым движением своего господина. Хватило лишь мгновения, чтобы оказаться рядом и подхватить невесомую ношу, без труда удерживая и прижимая к холодной груди, в которой никогда больше не забьется сердце. Отныне там царила пустота.
Однако в груди Беллы сердце по-прежнему было, и оно забилось так сильно, что стук могли слышать все, но лишь Аро наслаждался этим прекрасным в своем величии звуком. Налитые кровью глаза скрыли длинные ресницы, опустившиеся на бледные щеки подобно невесомым крыльям бабочки. Откуда-то из-за спины раздалось тихое шипение Джейн, заставившее Беллу прильнуть к Аро, как если бы он защитил. Но сделает ли вампир это или отдаст на растерзание той, что сего так жаждет?
— Джейн, — задумчиво позвал Аро, и Изабелла содрогнулась. Последнее, что бы она сделала, это прижалась к будто окаменевшему вампиру, и все же пальцы против воли, как до этого с Феликсом, сжали мягкий материал его одежд, захватив шелковистую прядь смоляных волос Вольтури. Черные крылышки затрепетали, и багряное пламя скользнуло по лицу, обжигая бледную кожу. Улыбка не тронула, как раньше, точеных губ, и девушка почувствовала, как внутри все сжалось от непонятной боли – но ведь Аро ничего не сделал. Еще нет…
— Да, мой господин? – Джейн оказалась достаточно близко, чтобы наклониться и, схватив Беллу за волосы, прильнуть к шее. Мелодичный голос колокольчиком прозвенел над ухом, но в сказанном слышалась плохо скрытая неприязнь. К ней.
— Могли ли мы предположить, что удача будет к нам столь благосклонна? – все так же растягивая слова, произнес Аро, мазнув Джейн задумчивым взглядом, который вновь остановился на лице Беллы. Прищурившись, вампирша с ненавистью взирала на ту, что столь бесцеремонно завладела вниманием господина. – Мы рады, что ты пришла за помощью именно к нам, Изабелла.
Теплая рука легла на плечо.
— Ты же не станешь делать глупостей, не так ли, Джейн? – раздался над ухом спокойный голос Алека. Вампирша не ответила, лишь передернула изящным плечиком, сбрасывая ладонь брата.
— Окажи честь, став нашей дорогой гостьей, — будто вспомнив об обязанностях радушного хозяина, широко улыбнулся Аро. – Мы с удовольствием окажем достойное тебя гостеприимство. Не так ли, Джейн?
— Без сомнений, — холодно отчеканила «любимица», и взгляд, которым она наградила «дорогую гостью», заставил ту сжаться, что еще больше усугубило ситуацию, ведь прижималась Белла к тому, на кого была недостойна, по мнению Джейн, даже смотреть. – Мы позаботимся о том, чтобы она чувствовала себя как дома.
— И постараемся сгладить воспоминания об ужасных обстоятельствах, заставивших прекрасную вдову проделать этот трудный путь, приведший ее в Вольтерру.
— Вдову? – беззвучно шевельнулись губы.
— Ты одна из Калленов, дорогая, а семья Карлайла всегда была и моей семьей. Больно сознавать, что столь одаренных созданий постигла такая бессмысленная смерть, — сокрушенно продолжил Аро, однако улыбка по-прежнему оставалась на его совершенном лице. — Мы скорбим вместе с тобой…
Было ли сожаление искренним или факир лишь насмехался над чужой болью, осталось неизвестным.
— Не верю…, — не сдержавшись, прошептала Изабелла, стараясь не замечать, с каким наслаждением Джейн наблюдает за ее страданиями. Лучше уж смотреть на предлагающего помощь лицемера.
— О, не будь к нам так строга, Изабелла. Пусть у нас с Карлайлом и были разногласия, это не меняло мое отношение к нему. Я восхищался его блестящим умом, — тоном убеждающего свое непутевое чадо родителя, произнес Вольтури. – И мы постараемся восполнить эту потерю, позаботившись о тебе, как хотел бы того мой старый, добрый друг.
— Позаботитесь? – Стало жарко, внутри все горело, и Белла не могла понять, почему лицо вампира, пусть и находящееся так близко от ее собственного, перестало быть четким, превратившись в мутную дымку, способную рассеяться от неосторожного движения или даже вздоха.
— Дадим то, в чем отказал он, — добавил все тот же бархатный голос, отдаваясь в голове гулким болезненным эхом. — Чего ты заслуживаешь как никто другой.
— Чего заслуживаю?
Хотелось зажмуриться и закрыть уши руками, чтобы не видеть и не слышать. И все же Изабелла не могла отвести взгляда, поражаясь, что способна смотреть вампиру в глаза. Прямо в эту бездонную кровавую бездну, затягивающую сильнее зыбучих песков ледяного ужаса.
— Конечно, — мягко подтвердил Аро, осторожно опустив девушку на пол. Чуткие пальцы скользнули сквозь ворох растрепанных волос к лицу. Залитая болезненным румянцем кожа обжигала пальцы, но вампир наслаждался каждым мгновением этого пощипывающего кожу тонкого удовольствия. Лишь когда коснулся дрожащих губ, он, наконец, позволил себе заглянуть в широко раскрытые карие глаза, в которых стремительно угасала человеческая жизнь. Это было прекрасный, ни с чем несравнимый миг, и Вольтури не желал упустить его, впитывая вместе с мрачным пламенем безумного взгляда горячее человеческое дыхание. — Бессмертие, la tua cantante. Я подарю тебе бессмертие.
На этот раз Аро лишь огорченно вздохнул, задумчиво глядя на лежащую в его ногах девушку. Такая хрупкая. Ранимая. Всего лишь человек. Пока что…
Только Джейн, наблюдавшая за всем со стороны по-кошачьи прищуренными глазами, почувствовала хоть какое-то, но все же удовлетворение, надеясь, что, очнувшись, смертная окончательно обезумит. Навряд ли Аро настолько заинтересован в этом человеке, чтобы создавать сумасшедшего вампира, а значит, нужно лишь помочь маленькой Белле. Помочь сойти с ума…

…Солнце давно зашло за горизонт – он видел, как то медленно ползло к земле, беспокойно цепляясь за нее в отчаянной попытке остаться в живых. Но нет, судьба солнца умирать каждый вечер и рождаться утром, когда, разлившись багряной струей вдоль земли, оно начнет свое мучительное восхождение. Почему мучительное? Да потому что ничто не может появиться на этот свет без боли. Ничего нельзя достичь без страданий.
Белла не кричала, ее будто парализовало, но при этом она отчетливо ощущала скользящий под кожей огонь, смертоносной змеей завораживающе медленно скользящий к сердцу. Один жалящий укус – и ужас сменится агонией.
— Тш-ш-ш, не бойся…
Шепот коснулся виска в то же мгновение, что и сжавшие хрупкие плечи руки, когда Аро медленно опустился на край кушетки. По-отечески они прижали Беллу к мрамору идеального в своем совершенстве тела. Холод пробрался под рубашку. Вздрогнув, девушка почувствовала, как предупреждающе сжались изящные пальцы, предотвращая мнимую попытку отстраниться. В этом совершенно обыкновенном движении не было угрозы, лишь какой-то непонятный укор. Закрыв глаза, Изабелла глубоко вздохнула, потворствуя власти более сильного существа. Как смирившаяся со своей участью добыча хищника…
Он тоже вздохнул – не затем ли, чтобы насладиться ароматом шелковистых волос? Не для того ли, чтобы впитать всю чувственность бархатной кожи, которой с таким упоением коснулись раскрытые в естественном желании прильнуть губы. Подобное ищейке это существо запоминало горьковатый запах, принадлежащий именно ей. Белла почти чувствовала, как вдыхаемый им воздух щекочет ноздри и раздираемое пламенем горло. Это был вызов собственному желанию.
Ладони нежно обхватили лицо, плотно сжатого рта бережно коснулись прохладные губы. Едва ощутимо, почти незаметно, как если б это была лишь сухая формальность. Но в темных, почти черных глазах горело пламя.
— Знаешь ли ты, прекрасная Белла, что дарует тебе бессмертие?
Голос застрял где-то в горле, лишь губы шевельнулись, но Аро этого было достаточно. Улыбка тронула уголки точеных губ, едва заметно приподняв их.
— Мы пройдем этот путь, как отец и дочь. Брат с сестрой. Как возлюбленный со своей любовницей, — вновь прижав к себе девушку, сладострастно прошептал вампир, упиваясь тем, как разгоряченная кровь бежит по венам. – Вместе…
И слушая тихую, в чем-то даже бессвязную речь Аро, Изабелла поражалась, как далеко способна зайти Элис в желании сохранить ее жизнь. Хотя, сохранить ли? Если судить по тому, что говорит Вольтури, жить ей осталось все-таки не так долго. День. Может, два. Слишком уж велико желание увидеть результат своих ожиданий. Творение собственных рук.
Тьма пожирает разум. Она заполняет ее уголки, оставляя после себя лишь пустоту. И лед сковывает душу, потому что не может быть тепла там, где нет… чего?
Бездумный взгляд медленно скользнул по комнате, остановившись на треногом, с прикрепленным к нему холстом мольберте. Набросанная лишь частично, больше карандашом, нежели красками, картина казалась крохотной по сравнению с другими, весящими на стенах, и также залитыми багряными лучами умирающего солнца. И как бы девушка не хотела, она не могла отвести глаз от изображенной на ней красавицы.
Мраморная кожа сияла, переливаясь алмазной крошкой. Темные волосы обрамляли белоснежное лицо. На нем не было румянца, и все же казалось, что неизвестная смущена столь пристальным вниманием. C приоткрытых алых губ вот-вот был готов сорваться прерывистый вздох. Пушистые угольно-черные ресницы невесомыми крылышками отбрасывают тени на алебастровые щеки. Лишь глаза оставались по-прежнему ко всему безразличными, пряча глубоко внутри дремлющую страсть. Такая женщина могла возненавидеть также сильно, как и полюбить.
Безудержно…
И она смотрела с холста глазами самой Беллы. Пусть налитые кровью, но это были ее глаза. Также как и измененное с легкой руки художника лицо, ставшее как у Розали — таким же, каким становится, когда человек превращается в вампира.
Совершенным…

…Свечи, вокруг лишь мгла и свечи. Они обдают лицо жаром, обжигают пальцы, отражаются в темных, как ночь, глазах, которые смотрят с лица безжалостного убийцы. И невозможно сдержать улыбку, наслаждаясь идеальными чертами, потому что в них видишь не только себя, но и всех тех, кто уже давно мертв.
— Ты будешь прекрасна…
Это единственное, что нарушает тишину, в которой даже вздох звучит богохульством и ересью. Но голос, он отличается от всего остального, ластится к щеке вместе с ворошащим волосы вздохом.
Как нечто порочное и темное, но от чего нельзя отвернуться.
Как заискивающий шепот ползущего по полу черного шелка длинных одежд Аро...