Узник Азкабана

Низкое грозовое небо расколола первая молния. Заключенный первого уровня волшебной тюрьмы Азкабан привычно вздрогнул и зябко обхватил себя руками за плечи. На чертовом острове хоть и осталось всего пять дементоров, обитающих на более глубоких уровнях, но от промозглой сырости все равно не было никакого спасения. Хорошо хоть камера одиночная. Наверняка – плата за былые заслуги.

Мог ли кто-нибудь подумать, что вместо героической гибели в этой чертовой войне, которая должна была быть обставлена романтично и со вкусом, ему выпадет выжить, пережить суд и отправиться «для искупления вины за преступления, совершенные во время второй магической войны против мирного населения» в самую страшную после Нуменгарда тюрьму?

«Что ж, Альбус, надеюсь, что там, где ты сейчас находишься, тебе икается, старый интриган. Ты получил то, что хотел – Лорд мертв, Поттер жив, а я… а что я? Когда это кого волновало? По грехам и расплата.

Блондинка, еще совсем молодая. Умоляла не убивать, на коленях просила, рассказывала о маленьком сыне, который останется без матери. Получасовое Круцио, и она умерла, превратившись в гору истерзанной плоти. Лорд остался доволен, а я подтвердил свою лояльность и смог принести Ордену сведения об очередном нападении. Удалось спасти целую семью магглорожденных, но есть ли дело до них маленькому мальчику, оставшемуся без матери?

Мальчишка-маггл. Красивый: голубые глаза, вьющиеся волосы. Стройный, соблазнительный. После ночи со мной он даже не надеялся умереть легко. Да, я отравил его, сымитировав сердечный приступ от сеанса леггилименции Лорда – я знал, что меня проверят. Я был безупречен: насиловал, унижал, связывал. Кого сейчас интересует, что таким образом я добывал крохи информации, обменивая одну невинную жизнь на десятки других?

И уж точно это не волнует Визенгамот. Историю пишут победители, и им не нужны грязные пятна на репутации. Палачам место в тюрьме. И вот я здесь».

Еще одна молния прошила небо, стало холоднее. Скоро наступит зима, и станет совсем уж паршиво. Дементоры появляются дважды в сутки, охрана грубит и издевается, пальцы и ребра давно сломаны и кое-как сращены… узнику оставалось надеяться только на то, что он не переживет первого же сильного заморозка. Просто заснет и не проснется.

Если бы все было так просто. После каждого визита стражей все сложнее прийти в себя. Снова видится мертвая Лили и плачущий в кроватке ребенок, мертвые магглы открывают свои слепые глаза и тянут к нему вывернутые под нелепыми, неестественными углами руки, искусанные губы шепчут его имя, и так хочется чтобы они, наконец, добрались до него, забрали с собой.

Чтобы тот кошмар, который он привык считать своей жизнью, наконец, закончился.

***

- Заключенный номер пятьсот тринадцать, на выход! – заорал охранник, стукнув по двери дубинкой.

Северус Снейп, после решения суда о заключении в Азкабан, носил именно этот номер… о чем все время забывал. Он вообще о многом забывал: поесть (пища была отвратительна), помыться (в углу слабой струйкой текла чистая вода, но она была ледяной), поспать (кошмары не оставляли ему ни единого шанса)… он уже начал погружаться в то странное полузабытье, когда ему становилось все равно, где он и что с ним. Поэтому на окрик охранника он никак не отреагировал.

- Эй, мордредово отродье, поднимайся! Или позвать наших пташек? Они мигом тебя расшевелят!

Северус не пошевелился, рассеянно глядя в стену. Мыслями он был далеко.

Охранник досадливо передернул плечами и сделал несколько шагов по направлению к заключенному.

- Поднимайся, кусок дерьма! Сегодня хозяйский день! Может и тебя кто-то купит… хотя на кой ты кому сдался? Старый, больной, неряшливый. Вон, младшего Малфоя в прошлом месяце купила молодая мисс, так он теперь наверняка как сыр в масле катается, с такой-то хозяйкой! Да и сам он был пригожим. А ты? Но велено привесть всех, даже самых завалящих. Так что поднимайся.

Как ни пытался Снейп отрешиться от реальности и побыть еще хоть немного в благословенном забытьи, но его оттуда грубо вытряхнули всего несколькими несильными ударами дубинки по спине. Реальность обрушилась на него лавиной нестерпимо-болезненных ощущений: болело все тело изнутри и снаружи, кружилась голова, рези в пустом желудке становились сильней с каждым шагом, слабость накатывала неотвратимо, как приступ сильнейшей тошноты. Захотелось просто сдохнуть… но это было не в его характере.

- Куда? – хрипло каркнул узник.

- То ж говорю: хозяйский день! – как умственно неполноценному пояснил ему охранник. – Хозяева выбирают себе рабов!

- Верни меня в камеру, - прохрипел Снейп.

Становиться чьим-то рабом ему не хотелось совершенно. Лучше сдохнуть здесь, чем пресмыкаться перед новым господином. Хватит. Он свое отслужил.

- Давай только без капризов, пятьсот тринадцать, сказано приволочь всех, даже такую падаль, как ты, я и волоку. Не боись, кому ты нужен? Постоишь в уголку, стенку пообтираешь, да и вернешься в свою конуру. Пошевеливайся.

Полутемное помещение, у стены около десятка заключенных, отражающихся в огромном магическом зеркале. Его матовая поверхность ничего не отражает, ее предназначение – показать товар таинственному господину. Тягостное одностороннее разглядывание продолжалось несколько долгих минут, показавшихся будущим рабам вечностью. Снейпу же было все равно. Умереть он всегда успеет. Как и вернуться сюда за убийство очередного хозяина.

- На выход, - наконец, обронил охранник и толкнул Снейпа в спину. – Повезло тебе, отродье. Хозяин молодой, красивый, если не будешь сильно его раздражать, может, и приживешься у него. Хотя… с твоим-то поганым характером…

Снейп молчал. Он совершенно не хотел приживаться, он не хотел красивого хозяина… но жить страстно хотелось, несмотря ни на что. Чем страшней и беспросветней она, эта жизнь, становилась, тем сильнее хотелось отсрочить неизбежное.

Узник еще успел сделать несколько неловких шагов к выходу, но обессиленный организм вдруг вспомнил, что истощен, и непроглядная, тягучая тьма сомкнулась над ним.

***

Тепло. Сухо. Вкусно пахнет выпечкой и горячим кофе. Ничего не болит. Наверняка «уход от реальности», говорят, такое бывает. Выверт измученного Азкабаном сознания. Еще немного полежать на мягкой кровати, в тепле, понежиться насладиться отсутствием холода и боли, прежде чем промозглая серая реальность обрушится на него девятым валом.

- Открой глаза, - сквозь томительную дрему слышится властный, низкий голос.

Северус вздрагивает всем телом и поднимает тяжелые веки. Глаза слезятся от яркого света, льющегося в окно. Весна? Или ранее лето?

Неизвестный, замечает его неудобства и направляет палочку на окно. Шторы с тихим шорохом сдвигаются, и глазам сразу становится легче.

- Я твой хозяин, Северус, - говорит незнакомец. – Ты пробыл в лечебной коме почти месяц. Не пытайся встать. Сейчас ты поешь, отдохнешь, и мы поговорим.

Северус настороженно разглядывает того, кому теперь безраздельно принадлежит. Широкие плечи, обтянутые простой маггловской футболкой, темно-голубые джинсы, сидящие, как влитые, короткий ежик светлых волос и синие холодные глаза.

- Не старайся, это не настоящая внешность. Не хочу тащить в новую жизнь старые проблемы.

- Мы знакомы? – хрипло спрашивает Снейп.

- Да. Но теперь это не имеет никакого значения.

Незнакомец наклоняется над ним, и Северус чувствует ауру властности и какой-то спокойной уверенности в собственных силах.

- Ты мой, - произносит он четко. – Лучше тебе сразу это запомнить.

Эльф принес миску с прозрачным, густо пахнущим бульоном. Неизвестный, владеющий теперь Северусом, отошел к окну и закурил. Обостренные после лечения рецепторы уловили тонкий, пленительный аромат дорогого табака. Он не был слишком высок, этот новый хозяин его жизни, но сложен очень гармонично. Очень по-мужски.

- Ешь, - приказал он, не поворачиваясь, и Северус отправил в рот первую ложку божественно-вкусного бульона с зеленью и гренками.

Не привыкший к теплой вкусной пище, желудок наполнился буквально с десяти ложек. Снейп отставил тарелку и откинулся на подушки. Начинать разговор он не спешил – не в том положении находился. Этот человек был опасен, это чувствовалось буквально всей кожей. Сдерживаемая, укрощенная магическая мощь, уверенность и сила – вот что волнами исходило от него.

- Мы находимся на юге Франции, - не поворачиваясь, начал неизвестный. – Эта небольшая усадьба принадлежит мне, и здесь, кроме нас и эльфов, никого нет. Так будет, пока ты не освоишься, и я не буду на сто процентов уверен, что ты принял условия, на которых я тебя выкупил из Азкабана.

- Мне об этих условиях ничего не известно, - хрипло отозвался Снейп. – Не просветишь?

Молодой мужчина некоторое время помолчал, а потом раздавил тонкую сигарету в пепельнице и обернулся. Глаза у него по-прежнему были, как ледышки.

- Хм, - многозначительно произнес он, и Северус ощутил, как внутри все заледенело. – Язвишь? Это хорошо. Живой, значит. Без твоего ядовитого жала ты – уже не ты. Но считаю нужным предупредить – держи себя в руках. Открыто хамить я не позволю.

Он шагнул ближе, и Северус отстраненно подумал, что хозяин красив. Лицо, конечно, не его, но и не оно привлекало внимание, а довольно широкие плечи, контрастировавшие с узкими бедрами, уверенные движения и какое-то мощное притяжение, магнетизм невыясненной природы, который играл решающую роль даже в том случае, если бы на самом деле этот человек оказался тощим невзрачным мышонком.

- Условия, - прервал размышления Северуса хозяин. – Я не стану слишком ограничивать твою свободу. Ходи куда хочешь, встречайся с кем хочешь, вари зелья, публикуй статьи, езди на семинары. Репутацию твою мы восстановим достаточно быстро.

- А за это… - криво ухмыльнулся Снейп, не веривший в бесплатный сыр, валяющийся, где попало.

- А за это ты будешь носить ошейник, по которому я с точностью до дюйма смогу определить твое местоположение, который помешает тебе себе навредить. Более того. Как только ты немного освоишься, я возьму тебя в свою постель.

Северус удержал лицо – сказывались годы тренировок. Но изумление его было сильно настолько, насколько вообще может сильно изумление человека, считавшего себя совершенно непривлекательным. Во всяком случае, его привлекательности было явно недостаточно для того, чтобы быть выкупленным из Азкабана.

Он некоторое время наблюдал за совершенно невозмутимым хозяином, а потом хрипло, невесело расхохотался. Незнакомец терпеливо пережидал эту импровизированную истерику, и на его лице не дрогнул ни один мускул.

- Хватит, - оборвал он, наконец, Северуса, который, чуть успокоившись, снова начал смеяться. – Могу я узнать причину веселья?

Снейп моментально посерьезнел и ожег взглядом нахала, которому хватило глупости…

- Нет никакой особой причины, - холодно процедил он, - для того, чтобы выкупать меня из Азкабана. И уж точно причиной не может являться моя внешняя… привлекательность, - последнее слово он буквально выплюнул. – Я хочу знать настоящую причину. Зачем. Ты. Это. Сделал? Те же Малфои гораздо больше соответствуют твоим… странным запросам.

Незнакомец сделал еще один шаг по направлению к Северусу и крепко обхватил пальцами его подбородок.

- Мнение о моих странностях потрудись держать при себе, - сверкая холодными глазами, приказал он. – Малфои мне не подходят, мне нужен ты. Считай это моим капризом. Ничего особенного от тебя не требуется.

- Только подставить тебе задницу…

- …в обмен на спокойную жизнь…

- …бесправного раба.

Пальцы сжались сильнее, а потом отпустили.

- У тебя будет неделя, чтобы подумать, Северус. Насколько мне известно, дело не в том, что тебе не нравятся мужчины. Значит, дело во мне.

- Надо было брать Драко, - очень спокойно отозвался Снейп, совершенно не представлявший, как ему себя вести. – У него и предпочтения соответствующие, и характер мягче, и возраст…

- Драко Малфоя выкупила одна дама, которой нравятся как раз такие сладкие мальчики. Вы скоро увидитесь… если ты, конечно, захочешь. Люциус умер полгода назад. Самоубийство. А в тебе меня устраивает абсолютно все, - он подошел еще ближе и провел по непривычно-чистым, сильно отросшим волосам Северуса, - язвительность, несгибаемость, верность какому-то своему личному кодексу, желание жить, которое я буквально ощущаю кожей. Мы поладим. Просто нужно приложить усилия. И тебе, и мне.

Северус молчал и давил в себе желание отшатнуться, избежать нежелательных прикосновений.

- Еще скажи, что у тебя на меня встанет, - желчно заметил он, а хозяин неожиданно крепко обхватил его ладонь и прижал к своему паху.

- Даже не сомневайся, - холодная улыбка, больше напоминающая оскал, прорезала полные розовые губы.

Под ладонью Северус ощутил налитой, толстый, приятно пульсирующий член.

- Ты нужен мне, Северус, - тихо сказал этот ненормальный, продолжая удерживать его руку. – А я нужен тебе. Отдыхай.

С этими словами он вышел, а Снейп еще некоторое время сидел, глядя на свою руку, помнящую ощущение толстого упругого ствола, вжимавшегося в нее.

Северус действительно предпочитал свой пол. Более того, он никогда этого особо не скрывал. Но осведомленность хозяина наводила на невеселые мысли. Либо это кто-то из бывших соратников (как он ни старался, никого, оставшегося на свободе, вспомнить не удалось), либо, что вероятнее, это кто-то из орденцев. Из молодых орденцев. По поведению незнакомец не походил ни на кого из тех, с кем Северус был знаком более-менее близко. Навязчивая мысль, что это один из его бывших учеников, не давала покоя, но хозяин не спешил издеваться, мстить (как втайне опасался Снейп), напротив, был на удивление рассудителен. Даже с эрекцией.

«Мерлиновы кальсоны! Молодой привлекательный мужик выкупает из тюрьмы старого побитого жизнью урода, известного своим мерзким характером, «героическими свершениями» и замкнутостью. И у него стоит на старого мерзавца так, что… Извращенец».

Звучало это до того абсурдно, что Северус, откинувшись на подушки, устало прикрыл глаза.

Лежать было удобно, невеселые мысли лениво текли в голове, а вылеченный желудок сыто молчал.

Было хорошо. Настолько хорошо, что размышления об ошейнике и сексе с молодым, желающим его партнером, свернули куда-то не туда. Сквозь истому и незаметно подкравшуюся дрему ему привиделось, что хозяин запускает в волосы тяжелую ладонь, с силой проводит по спине, ягодицам, и от этого становится томительно-стыдно, Азкабан кажется кошмарным сном, а война – делом далеким и полузабытым.

Раб

В течение следующих нескольких дней Снейп увлеченно копался в своих вещах, выходя лишь к завтраку, обеду и ужину, обустраивал библиотеку и лабораторию, сварил несколько не слишком сложных зелий, и гнал от себя мысли о том, что невозможно постоянно избегать хозяина. Они, конечно, виделись во время совместных приемов пищи, но подвал по умолчанию считался территорией Северуса, на которую Майк не заходил, давая ему время побыть одному. И Северус был ему благодарен – слишком многое поменялось в последнее время, к этому нужно было привыкнуть. К спокойной жизни, относительной свободе от обязательств, без постоянного страха быть раскрытым, сделать что-нибудь не так. Груз ответственности, тяжелым горячим камнем лежавший на его плечах более двух десятков лет, будто истаял вовсе, оставив по себе непривычную легкость.

Прятаться было глупо. Снейп трусом не был. Поэтому, тяжело вздохнув, он погасил огонь под котлом, в котором совсем уж вознамерился сварить зелье, восстанавливающее хрящевую ткань, и, прихватив книгу, отправился в гостиную – почитать перед ужином в обществе Майка.

- Хорошо, что ты пришел, - хозяин поднял голову от какого-то длинного свитка и в упор посмотрел на Снейпа. – Министерский служащий, которому поручено снять с тебя ограничитель магии и зачитать приказ Министра о помиловании, прибудет через полчаса.

- Не боишься, что он раскроет твое инкогнито?

- Не боюсь, - спокойно возразил Майк. – Бояться у меня выходит неубедительно.

Северус бросил на него внимательный взгляд, после чего молча уткнулся в книгу, отметив про себя еще одну странность хозяина, которую необходимо будет разъяснить хотя бы для себя. Полное отсутствие эмоций у такого молодого человека – ненормально. Так не может, так не должно быть.

- Сядь рядом со мной, - вдруг сказал Майк, и Северус мысленно проклял свою идею выйти из подвала до ужина.

Он молча поднялся и уселся рядом на небольшой диван. Хозяин холодно улыбнулся и привлек его ближе, осторожно обняв за плечо, и снова уткнулся в свой свиток. Северусу было неудобно. Он замер, будто скованный Петрификусом, не решаясь ни отстраниться, ни устроиться удобнее под теплым боком Майка. А тот, будто не замечая его терзаний, ласково перебирал длинные волосы, поглаживал шею, затылок, снова соскальзывал на плечо, не отрывая взгляда от изучаемого документа.

Северус тихо, длинно выдохнул и прикрыл глаза. Ни о каком удовольствии от чтения теперь и речи быть не могло. С другой стороны, ничего страшного, вроде бы, не происходит. Хозяин давно мог сделать все, что хотел, но сдерживает себя, чего-то ждет от него. Несложно было догадаться, чего именно, но проблема в том, что в свою привлекательность Снейп не верил ни на грош. Должно быть что-то еще, какая-то маленькая грязная тайна, заставляющая этого Майка…

Заставляющая что? Перебирать его волосы? Ласкать шею? Купать в ванной? Восстанавливать репутацию? Если и есть что-то, какая-то нелепая причина, по которой хозяин вынужден делить с ним постель, то обязательная программа этого «вынужден» может и не предполагать согласия. Раб – это вещь. А с вещами можно и не обращаться бережно.

Майк пошевелился и осторожно привлек его к себе, заставив расслабить спину.

- Не напрягайся так, - безэмоционально посоветовал он, продолжая поглаживать худое плечо и одновременно читая свиток. – Я пока не собираюсь переходить к более решительным действиям, но тебе нужно научиться не шарахаться от меня. Теперь каждый день перед ужином я буду касаться тебя. Можешь читать, слушать музыку, пить виски, плевать в камин – но только рядом со мной.

Северус сдержал рвущиеся с языка слова – он подписал контракт. Очень выгодный для раба контракт. Майк имеет право на гораздо большее, но не спешит. Нужно было ощутить благодарность, но почему-то не получалось. Не в характере Снейпа - быть благодарным. Он предпочитал платить по счетам, а не испытывать неконструктивные чувства. Получалось, впрочем, далеко не всегда. От чувства вины избавиться не удалось, даже отдав всего себя победе.

Снова длинно выдохнув, он расслабил плечи, откинул голову на крепкую руку, лежащую на спинке дивана, и открыл книгу. Майк тихо фыркнул, повернув голову, на мгновение зарылся носом в его волосы и вдохнул их аромат, отстранившись раньше, чем Северус дернулся.

- Не нервничай. Ты вкусно пахнешь.

Северус уже почти открыл рот, чтобы сказать что-нибудь подходящее к случаю, но камин вдруг вспыхнул зеленым, а Майк крепче прижал его к себе, почти заставив положить голову ему на плечо.

- Мистер О´Коннел, - поздоровался невысокий седенький старичок с гроссбухом, - меня зовут мистер Спарк, я из отдела осуществления наказаний Министерства. Согласно Приказу № 4093, Северус Тобиас Снейп был освобожден из магической тюрьмы Азкабан с условием полного поражения в правах. По условиям Контракта, заключенного между мистером О´Коннелом и Министерством Магии, огласке этот факт предан не был. По личному распоряжению Министра Шеклболта нами была проведена небольшая кампания по восстановлению официального статуса заключенного номер пятьсот тринадцать без восстановления его фактических прав. Также мне поручено вернуть вашему рабу магию. Ответственность за безопасность, вашу и окружающих, лежит на вас, мистер О´Коннел. Советую вам об этом не забывать. В случае если ваш подопечный преступит закон, в Азкабан отправитесь вы, а ваш раб будет приговорен к Поцелую, как не заслуживающий доверия субъект. Ситуация ясна?

- Вполне, мистер Спарк, - холодно отозвался Майк. – Потрудитесь исполнить Приказ Министра.

- Распишитесь вот здесь, - старичок ткнул куда-то в середину листа, - спасибо, мистер О´Коннел. Раб, подойдите.

Северус поднялся с дивана и встал перед министерским чинушей. Вот так. Раб. Даже имени у него теперь нет. Для всех, кроме Министерства, он останется Северусом Тобиасом Снейпом, но сам-то он будет прекрасно осознавать, что он никто и звать его – никак. Зачем Майку такие проблемы? Чего он-то добивается?

Короткая и толстая палочка мистера Спарка ткнулась Северусу в шею, и все существо его охватило какое-то необузданное ликование. Будто после вечности в темной сырой пещере он выбрался на волю. Туда, где светит солнце, где теплый ветер доносит мелкие соленые брызги от шумящего неподалеку океана и хочется раскрыть крылья и взмыть в воздух, упиваясь ощущением свободы и абсолютного, ничем не замутненного счастья. Сила, такая привычная с детства, бежала по венам, разгоняя застоявшуюся кровь, наполняя все его существо первобытным восторгом человека, впервые добывшего огонь. Волшебная палочка выстрелила красноватыми искрами, и мистер Спарк поспешил удалиться, несколько неуклюже забравшись в камин и выкрикнув какую-то абракадабру. Видимо, адрес его отдела зашифрован.

- Доволен? – поинтересовался Майк, вглядываясь в его лицо. – Теперь сможешь зачаровать свой черпак, чтобы он работал, пока ты нарезаешь очередную гадость.

Северус поднял на хозяина глаза, едва удерживая улыбку и слова благодарности, напоминая себе, что все равно остался рабом этого странного, совершенно незнакомого человека. Что приди завтра хозяину в голову мысль начать пытать или унижать его, и никто на целом свете не сможет ему помешать.

- Я могу идти? – вместо «спасибо» выдавил Северус.

Майк еще раз внимательно посмотрел на него и кивнул.

- Иди. Ужин через двадцать минут.

Закрывшись у себя в комнате и по привычке запечатав дверь несколькими довольно мощными заклинаниями, Снейп сел на постель и уставился на свои подрагивающие руки. Только сейчас он полностью осознал, каким беззащитным он был последние полтора года.

Без магии, без свободы, без будущего.

Ужин проходил в молчании. Северус старался сдерживать свою язвительность, которая буйно расцвела на удобренной уверенностью в себе почве, вернувшейся вместе с магией. Он, оказывается, раньше не замечал, что хозяин кладет локти на стол, неправильно держит вилку, будто лопатой совковой орудует, что читает за столом достаточно редкую книгу, и капельки чая попадают на ее пожелтевшие страницы. Привычное мизантропическое состояние духа неумолимо охватывало все его существо, заставляя считать до десяти каждый раз, как Майк шевелился.

- Расслабься, - не поднимая глаз от книги, посоветовал хозяин. – То, что мои манеры далеки от идеала, мне известно. Странно, что ты раньше не замечал.

- Не до того было, - отозвался Северус, очень надеясь, что в голос его попал не весь тот яд, что скапливался под языком, как горечь от маггловского лекарства, помогающего при сердечных болях. Ему довелось попробовать эту дрянь перед заключением в Азкабан – магии его лишили еще в Мунго, видимо, на всякий случай, так что неделю до суда он жил в Тупике Прядильщика и поглощал эту гадость пачками.

- Понимаю. Есть вещи, которые не меняются, а, Северус? – холодные синие глаза уставились в полыхающие раздражением глаза раба. – Успокоительного дать?

- Не стоит, - процедил Снейп.

- Дело твое. Держи себя в руках. У меня сложный характер, тебе лучше не выводить меня из равновесия.

- А то что?

Майк долго смотрел на него, а потом опустил глаза к книге, промолчав. У Северуса все внутри заледенело от этого взгляда. Он погасил в себе какое-то отчаянное, почти детское желание дожать, выплеснуть яд на это холодное, сдержанное существо, посмотреть, как тает лед в этих глазах, как бледнеют от ярости губы, задохнуться от жгучей, вырывающейся на волю магии, отдаться ее потоку, позволить захлестнуть себя с головой.

- Прекрати, - тихо, с едва заметной угрозой произнес Майк, закуривая.

- Что именно? – вежливо осведомился Снейп. – Есть? Дышать? Оскорблять тебя фактом своего существования?

- Провоцировать, - выдохнув голубоватый дым, ответил хозяин. – Не притворяйся глупцом, я чувствую, ярость и раздражение кипят в тебе. Ты хочешь устроить тут Апокалипсис?

- Не слишком ли…

- Не слишком, - обрубил Майк. – Молчи, Северус. Хотя бы до тех пор, пока мы не окажемся в постели.

- В чем твоя проблема? – уже спокойнее поинтересовался Снейп. – Почему ты будто льдом скован, но под этой хрупкой, иллюзорной, ломкой коркой спокойствия клубится такое, что глянуть страшно.

Майк рывком поднялся и сгреб его за воротник домашней мантии.

- Так не заглядывай, Северус. Пока еще нет.

Синие глаза потемнели, уставившись на змеящиеся усмешкой тонкие губы, и Майк медленно разжал пальцы. Потом очень спокойно закрыл книгу, заложив ее салфеткой, и, отхлебнув чаю, вышел из столовой. Северус длинно выдохнул и убрал палочку, которую держал под столом наготове.

Интересно.

Утром за завтраком Северус намеренно не стал переодеваться в мантию, хотя весь его гардероб в целости и сохранности был доставлен из Хогвартса и Тупика Прядильщика. Привычнее было пить кофе в халате, и он решил не изменять новой традиции. Какой-то гаденький голос внутри подсказывал ему, что он просто провоцирует хозяина, с каким-то затаенным удовольствием отмечая малейшую реакцию Майка на свою персону: чуть более резкий наклон головы во время приветствия, раздувшиеся ноздри, безуспешно пытающиеся уловить его аромат, сжавшаяся в кулак рука, до этого расслабленно лежавшая на белоснежной скатерти, - десятки едва заметных движений, говоривших больше, чем сотни слов.

- Доброе утро, - чуть язвительно поздоровался Снейп, усаживаясь на свой стул.

- Просто утро, - отозвался Майк, снова принимаясь за тост.

Северус не стал спорить – по утрам хозяин редко бывал приветлив. После молчаливого завтрака они разошлись каждый в свой угол. Такое положение дел начинало тяготить Снейпа. Его деятельная натура изнывала от чувства невыполненного долга, ограничений в передвижениях, таинственного состояния хозяина, его двойственности, невозможности выяснить, кто он на самом деле. Переломить ситуацию можно было только одним старым как мир способом.

Раздевшись, он встал перед зеркалом, давя в себе желание замотаться в тряпки по самую шею и никогда больше не смотреть на себя. Ни в Хогвартсе, ни в Тупике Прядильщика у него не было в ванной зеркала. Зачем? Для избавления от нежелательной растительности на лице существовали специальные зелья. Один раз нанес – на год свободен. Зубы можно почистить и вслепую, как и помыться.

Сейчас из зеркала на него смотрел высокий, довольно худой мужчина с бледным узким лицом, сложенный пропорционально, но как-то… угловато. Худые бедра, покрытые редкими темными волосками, небольшая задница, впалый живот, длинные руки и ноги, бледная, как брюхо рогатой жабы, кожа, темные блестящие волосы. Единственное, что было хорошего – волосы. Неизвестно как, но хозяину удалось победить фамильный недостаток Принцев – чем ни мой голову, ровно через четыре часа у волос будет вид, будто ими не занимались неделю. Слипшиеся, жирные, висящие неопрятными сосульками.

Еще раз оглядев весьма неаппетитное с его точки зрения тело, Северус скривился. Что в нем углядел Майк, оставалось загадкой. Такой молодой, привлекательный, мог бы найти кого-нибудь поинтереснее, а не выкупать из Азкабана старого мизантропа, преступника, да и просто… далекого от идеала красоты Северуса Снейпа.

Приняв душ и осуществив целый ряд необходимых процедур, он еще раз окинул себя взглядом в зеркале, натянул пижаму и халат. Майк к позднему ужину тоже выходил в простых домашних брюках и футболке, в них же он предпочитал проводить тот час у камина, во время которого Северусу полагалось сидеть рядом. Ничего, сегодня никаких свитков.

Переведя дыхание, Снейп сосредоточился, и загнал в самый дальний угол сознания весь свой негативный опыт в постели. И первый раз, случившийся на холодном полу подземелий, почти насильно, с неуклюжим, неопытным партнером, превосходящим его по силе, и всех тех мальчиков, которые плакали и кричали под ним. Видит Мерлин, он старался не причинять им лишней боли, но разве секс с палачом бывает приятен?

«Вот и расплата», - думал он, всматриваясь в свои собственные глаза, пустые и темные. – «Хотя, кого я обманываю? Делить постель с молодым, красивым, магически сильным партнером, который искренне хочет меня, на порядок легче, чем отдаваться насильно, зная, что не доживешь до утра, и последнее, что запомнится перед смертью – уродливое, искаженное похотью лицо мучителя».

Бросив последний взгляд на свое тощее тело, он еще раз прополоскал рот зельем для восстановления зубной эмали, расчесал и высушил волосы, закрепил палочку на предплечье и, прикрыв глаза, сосредоточился на цели – проснуться он должен почти свободным человеком, знающим, кто его любовник, какие у него проблемы, и имеющий полное право отправится в Лондон.

Тени прошлого

Бывший Гарри долго молчал – все самое важное было сказано, а самого страшного так и не случилось. Вспыльчивый, непредсказуемый Снейп, который всегда сдерживал свою к нему неприязнь с огромным трудом, так и не наорал на него, не обозвал идиотом, не хлопнул дверью. Он лежал, подперев голову рукой, и чуть снисходительно наблюдал за ним. И он, Поттер, чья жизнь с детства была лишь бегом по пересеченной местности, эдакой полосой опасных для жизни препятствий, снова чувствовал себя испортившим зелье второкурсником.

- Что ты собираешься делать дальше? – нарушил затянувшееся молчание Северус.

- Хм… - Гарри-Майк чуть прищурился, пытаясь уловить настроение своего любовника, но тот лишь ухмыльнулся, выставив мощный мысленный щит. – Я собираюсь поужинать и продолжить делиться с тобой силой. Ты против?

- Утолить голод и снова трахнуть раба – предел мечтаний столь сильного мага… Майк?

Хозяин пожал широкими плечами и вытянулся на кровати рядом со Снейпом.

- Никогда не был амбициозен, что бы ты там обо мне ни думал, Северус.

- Я об этом догадывался, - хмыкнул тот.

- А как же «Наша новая знаменитость» и все прочее? – ледяные глаза чуть подтаяли, и теперь в них Снейпу чудились золотистые искорки веселья.

- Я был в образе, - уголок тонких губ дрогнул, но улыбка так и не появилась на этом бледном лице. – Героя нельзя баловать вниманием. Его ненависть должна копиться в нем, подвигая к великим свершениям… и прочий бред. Альбус был великим педагогом, гореть ему в аду.

- Мой гениальный дрессировщик героев, - Майк вдруг рассмеялся и притянул его ближе. – Ты голоден?

Снейп изогнул бровь и с намеком потрогал его стоящий член:

- С каких это пор вежливость – твоя сильная сторона, Поттер?

Его любовник на мгновение нахмурился и ответил после короткой, почти неразличимой паузы:

- Когда учишься жить в максимально неудобных условиях, справлять нужду по команде и в любом состоянии – с отрезанными пальцами, развороченным бомбардой животом или же с ожогом, покрывающим восемьдесят процентов тела, то невольно учишься думать об удобстве других, особенно тех, кто ничего плохого тебе не сделал. Зависимость от чужой воли – это страшно, Северус. Потому я не хочу и не буду излишне ограничивать твою волю. Так ты голоден?

Северус долго всматривался в его глаза, будто что-то решая для себя, потом взглянул на часы и в следующее мгновение оказался на ногах, подкинутый магической волной, с халатом, свисающим с головы. Поттер неприлично заржал, уткнувшись в подушку. Снейп стянул шелковую тряпку и изогнул бровь: сейчас он верил, что хозяину, несмотря на все его могущество, всего двадцать лет. Еще мальчишка, в сущности. Затянув на талии скользкий пояс, он на пробу вытянул руку над штанами, но в следующее мгновение они воспламенились, так и не сдвинувшись с места. С кончиков смуглых пальцев Поттера сорвались упругие струи воды, а сам он, посерьезнев, веско сказал:

- Нужно быть осторожнее в своих желаниях, Северус. Уж у тебя-то не должно быть проблем с самоконтролем.

- Идем, новоявленный Мерлин, поужинаем, - Снейп покосился на грязное пятно, которое еще мгновение назад было шикарными пижамными брюками, и сделал вид, что ничего особенного не произошло, хотя изнутри его буквально обожгло осознанием новых возможностей. Слова министерского чинуши о том, что теперь за его проступки отвечает хозяин, неожиданно обрели новый смысл. Если Поттер хотя бы вполовину так силен, как кажется на первый взгляд, то они боятся его не без оснований. Угроза о заключении хозяина в Азкабан выглядела… неосуществимой. Но ему указывали на то, что он не сможет вечно бороться против всего мира.

За ужином Северус долго и тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию. С одной стороны, хорошо, что он не в тюрьме, и что теперь, после того как связь закреплена, его свобода будет ограничена весьма условно. Пусть за это… А что, собственно, «за это»? Молодой любовник? Сила, которой ему самому никогда не было достаточно? Рамки, которые, все же, существуют?

Так любовник при его внешности и характере – дар небес, да еще такой… внимательный, над магией придется поработать, конечно, но – он мечтательно прикрыл глаза – приготовление зелий седьмого уровня сложности, требующих огромного запаса мощи, будет доступно ему, первому магу после Салазара Слизерина. А ограничения… так они были всегда. Более того, теперешнее «рабство» пока что не идет ни в какое сравнение с аналогичными взаимоотношениями даже между ним и Альбусом, а уж о Лорде вообще лучше промолчать.

Поттер… О´Коннел то есть, не худший вариант. Не псих, не одержим, вроде, никакими маниакальными идеями вроде всеобщего блага… пока не одержим. Остается надеяться, что Кингсли и дальше будет вести себя спокойно, по-умному, а не попытается… нейтрализовать опального героя. Кстати…

- Скажи-ка мне, хм… Майк, - нарушил затянувшееся молчание Северус и посмотрел на своего хозяина, - кто-нибудь кроме меня и Кингсли в курсе, что Поттер и О´Коннел – одно лицо? Или нет, не так. Кто еще в курсе, что Поттер адекватен, силен и находится на свободе, пусть и во Франции.

- Почему ты спрашиваешь?

- Потому, что ты мог бы не говорить мне, кем на самом деле являешься, и остаться О´Коннелом, двадцатилетним ирландцем, проживающим во Франции.

- Ты бы догадался, - резонно возразил тот. - Как только бы понял, что я необычный, и меня побаивается Министр Магии Великобритании. Сложил бы два и два. Ты ж у меня умный, - О´Коннел улыбнулся и глаза его весело блеснули. – Что до того, знает ли кто-нибудь еще… только Гермиона. Кинг ее просветил, чтобы общественность не будоражила, она же у нас идейная. Народное движение в поддержку национального героя? Легко. Она и сама - довольно заметная личность, ее не убрать по-тихому, да и Шеклболт – не конченный мерзавец, хоть и бывший аврор. Людям нужен мир, и если для этого нужно сковать меня нитями Непреложных обетов, чтобы я не рыпался, принять закон о рабстве заключенных, успокоить Грейнджер и нейтрализовать Уизли, он это сделает. Уже сделал.

Майк обнажил смуглое запястье, и провел над ним рукой. Все предплечье его было оплетено тонкими светящимися нитями самых разнообразных цветов.

- Вот это, - хозяин проследил кончиками пальцев ярко-красную толстую нить, - обет о том, что я не причиню вреда лично Кингсли и тем, кто хм… изучал мой «феномен» в Отделе Тайн. Это, - темно-зеленая нить, потоньше, - что я не раскрою своего истинного имени никому, кроме выбранного мной раба, Гермионы и гоблинов банка Гринготтс. Министр оставил это право за собой, так что, может Гарри Поттер еще вернется в мир большой английской политики. Вот эта, - он проследил фиолетовую нить, - о том, что я обязуюсь контролировать свою собственность и не допущу нарушения ею всех принесенных мной обетов. То есть ты тоже не сможешь нарушить мои клятвы. Потому что, умирая, я утяну тебя с собой.

Он закурил, глядя на Севевруса с прищуром, а потом весело хмыкнул.

- Остальные, - он снова провел ладонью по предплечью, и яркие нити погасли, - так, по мелочи: о ненанесении вреда бывшим членам Ордена, об отказе от любой политической деятельности, идущей вразрез с позицией мистера Шеклболта, запрет на общественную деятельность, на участие в работе различных научных обществ, на получение образования в государственных и частных учреждениях, на… В общем, я не могу отомстить, не могу облегчить свою участь и, да, я теперь останусь неучем, и ты вполне заслуженно сможешь называть меня идиотом.

Северус откинулся на спинку стула, задумчиво водя пальцами по тонким губам, а потом совершенно недобрая усмешка исказила его черты.

- Это мы еще посмотрим, Майк.

О´Коннел внимательно взглянул на него, принял свой обычный белобрысый вид и молча принялся за еду. Он и сам не собирался оставлять все, как есть, а уж теперь, когда у него есть такой союзник, понимающий с полуслова, то и вся ситуация становится не такой уж безнадежной.

- Как ты меняешь обличья? – поинтересовался Северус за кофе, в который раз удивляясь тому, насколько смена лишь цвета кожи, глаз и волос меняет внешность человека.

- Объем укрощенной магии позволяет мне практиковать метаморфию. У меня теперь нет истинного обличья, есть только более и менее привычные. То, что при магическом выбросе я снова стал похож на Поттера – побочный эффект. Тело стремится вернуться в наиболее устойчивую форму. По моим подсчетам, это скоро пройдет. Как только объем дикой магии станет минимальным.

- Кстати о дикой магии, - Северус сделал еще один глоток и отодвинул чашку. – Новая сила быстрее войдет в русло, если тренироваться. Самодисциплина, Майк. Развитие не только физического, но и магического тела.

О´Коннел поднял на него снова ставшие синими глаза и холодно заметил:

- Учиться мне запрещено, а по книгам осилить заклинания выше четвертого уровня у меня не получается. Западное крыло восстанавливалось трижды.

- Тебе запрещено учиться в учебных заведениях, то есть официально. Но есть же еще Мастерство.

Майк снова взглянул на него и нехорошо ухмыльнулся:

- И ты…

- Мастер ЗоТИ, Зелий и Артефакторики. И эти звания присваиваются Международным Магическим конклавом, мое положение, - он потер «украшение» на шее, - никак на них не отражается, так что лет на пять каждодневных тренировок моих умений тебе хватит.

- Трижды Мастер… - задумчиво проговорил Майк. – А ведь тебе еще и сорока нет. Похоже, я не прогадал.

Северус изогнул бровь, намекая, видимо, на то, что глупо сомневаться в его гениальности, и, сложив руки на груди, медленно произнес:

- Ставлю свой ошейник на то, что через десять лет ты станешь новым Министром Британии.

- Слизерин неискореним, - усмехнулся Майк, - спорить на ошейник – умно. При любом раскладе ты в выигрыше.

- Учись, О´Коннел. Министры должны уметь изворачиваться… если они не самодержцы, конечно.

- Ты меня пугаешь, Северус, - усмехнулся Майк. – Мазарини удавился бы от зависти.

- Проблемы маггловских мастеров интриги меня волнуют мало. Блэковская библиотека сохранилась?

- Разумеется.

- Будь любезен дать мне в нее доступ. Еще мне понадобятся лаборатория и дуэльный зал.

Майк щелкнул пальцами, и на столе появилась увесистая стопка различных каталогов, предлагавших оборудование для лабораторий.

- Выбирай. Все, чего тут нет, можно будет купить в Косом переулке или на Елисейских полях.

Северус погрузился в изучение новинок зельеделия, а хозяин курил и задумчиво разглядывал его, будто до сих пор удивляясь, что судьба свела их столь непредсказуемым образом. Они оба – обломки старого мира, чудом уцелевшие, уродливые, не вписывающиеся в картину общего покоя и внешней благообразности. Преступники. Персоны нон-грата. Потенциальные носители Тьмы в обывательском понимании этого слова.

Тому же Малфою, попавшему в сторонники Волдеморта лишь под давлением обстоятельств, было гораздо легче: молодой смазливый мальчик, не отягощенный запредельной магической мощью, не обладающий толком ни навыками, ни достаточным влиянием для того, чтобы вызвать сколько-нибудь заметное волнение в обществе, только-только отошедшем от ужасов войны. Люди хотели мира, и их можно было понять.

Северус неторопливо переворачивал тонкие цветные листы и задумчиво касался тонких губ самыми кончиками длинных пальцев, вызывая в своем господине самые противоречивые эмоции. Тот помнил, как профессор с таким же хмурым видом расхаживал между рядами в своем мрачном классе в подземельях, а оглаживал губы, задумавшись, как раз перед тем, как прошипеть «Легеллименс!» и вторгнуться в его беззащитный разум.

Эти же губы, яркие, припухшие от поцелуев, шептавшие «Еще», касающиеся шеи и щек, горячие и нетерпеливые, вызывали лишь желание их целовать, пить с них хриплые стоны, наслаждаясь каждым яростным мгновением близости. Возбуждение дало о себе знать, но Майку было не привыкать отказывать своему телу даже в базовых потребностях, поэтому он небрежно смахнул с короткого ежика волос побежавшие по нему синие искры и основательно затянулся ароматным дымом, терпеливо дожидаясь, пока Северус досмотрит каталоги.

Магическое возмущение не укрылось от чувствительного к таким вещам Снейпа, и он, подняв на хозяина глаза, а после, осмыслив происходящее, отложил весьма любопытный журнал и легко поднялся.

- Идем, Майк, - буднично сказал он, запахивая халат, - пока ты не испепелил тут все.

- Я себя контролирую, - отозвался Майк, потянувшись и сладко зевнув, - но от такого любезного предложения отказаться не в силах, ибо преклонение мое пред вашей красотою безгранично, мистер Снейп.

Северус на это лишь фыркнул:

- Жду в спальне. Поэтический талант можете с собой не приносить, мистер О´Коннел. Осмелюсь заметить, что он у вас весьма сомнительный.

- Ну почему же, - оскалился Майк, - сам я, может, и бесталанен, но вот процитировать тех, кого хоть изредка посещает муза, могу.

Кто красоту узрел внутри -
Лишь к ней питает нежность,
А ты - на кожи блеск смотри,
Влюбившийся во внешность*.

Снейп пожал плечами, не найдясь с ответом, и скрылся за дверями столовой, оставив настроившегося на лирический лад хозяина в одиночестве.

О´Коннел докурил, еще немного посидел в ставшей вдруг уютной тишине, усмиряя разыгравшееся нетерпение, а потом прихватил яркие каталоги и последовал за обманчиво невозмутимым любовником, предвкушая множество сладостных часов, которые они проведут в объятиях друг друга.

***

Северус проснулся от тихого, будто задушенного рыка и сел в кровати, пытаясь понять, что происходит. По телу Майка бежали оранжевые язычки пламени, не перекидывавшиеся, впрочем, ни на постель, ни на него самого. О´Коннел тихо рычал сквозь стиснутые зубы, и, похоже, спал. Северус осторожно выбрался из постели, обошел широкую кровать и, достав палочку, произнес несколько диагностирующих заклинаний. Тестирующая сфера, плывущая над выгнутым в агонии телом, то и дело окрашивалась красным, а у головы вообще взорвалась с тихим треском.

Пробормотав себе под нос что-то о низком самоконтроле и идиотах, Снейп бросил в хозяина еще одно заклинание, являющееся разновидностью Легеллименса. Тут же около головы бывшего Поттера закружили уродливые, искаженные до неузнаваемости лица, некоторые из них показались Северусу знакомыми. Добберс, сотрудник Отдела Тайн, Салливан, аврор, допрашивавший и его перед Азкабаном, Джонс, секретарь аврората, Каллинс, судебный колдомедик, и несколько десятков других, искаженных, уродливых. Каждый кошмар нашептывал что-то, и голоса их, призрачные и тихие, сливались в неясный, угрожающий гул, но сам Майк, похоже, отлично разбирал обращенные к нему слова.

- Уровень саморегенерации – десятый, - сообщил кому-то призрачный Каллинс.

- Интересно, если ему оторвать его лохматую башку, - прогнусавил Салливан, - она у него отрастет? Как рука… или это была нога?

- Готов, Поттер? – бесстрастно поинтересовался Добберс и взял с длинного металлического стола длинный нож, больше походивший на мачете. – Тогда приступим. Секретарь, занесите в протокол. Четвертование по методу…

Ослепительная вспышка озарила всю комнату, а язычки пламени на теле Майка взметнулись почти до потолка. Северус взмахнул палочкой, прерывая визуализацию кошмара и, призвав из аптечки успокоительное, безбоязненно приподнял пылающую в огне голову хозяина.

- Выпей, Майки, - очень спокойно произнес он. – Выпей, станет легче.

О´Коннел доверчиво разомкнул спекшиеся губы и жадно осушил фиал. Северус провел рукой по его светлым волосам, наблюдая, как не обжигающее его магическое пламя постепенно опадает, и тихо позвал:

- Критчер!

Явившийся домовик без лишних вопросов сменил постель и уставился на Снейпа своими большими блестящими глазами.

- Критчер, мне нужно в библиотеку Блэков, хозяин мне разрешил. Так не может больше продолжаться.

- Негоже было дерзким полукровкам пытаться навредить наследнику трех магических родов! Негоже было хозяину оставлять этих презренных в живых! Идем, Северус, старый Критчер покажет рабу хозяина, где библиотека. Хозяину повезло с рабом.

Остаток ночи Снейп провел со стилом в руке, кропотливо выписывая на старую восковую табличку все темы, которые хотя бы отдаленно касались возникшей у них проблемы. Старый дом ненавистного Блэка тихо поскрипывал рассохшимися половицами и вздыхал сквозняками. У него не было тайн от рабов рода, ведь, как известно, раб – не человек.

* - Джон Донн, английский поэт 17-го века.

Университеты

- Мисс Грейнджер, наконец-то осознала, что одним лишь юношеским максимализмом в нашем мире ничего не изменить, - задумчиво сказал Северус, глядя вслед Гермионе.

- Я сам посоветовал ей уехать из страны, тем более, Виктор любит ее еще с Турнира Трех Волшебников. Для магглорожденных в Англии по-прежнему нет тех перспектив, на которые она рассчитывала. В Болгарии, сменив фамилию, она сможет поступить в Университет, а потом Крамы пристроят ее преподавать. Наука и Гермиона – синонимы. Надеюсь, у нее все будет хорошо. Гораздо лучше, чем если бы она вышла за Рона. Пироги и куча сопливых ребятишек – совершенно не то, что нужно столь… амбициозной девушке.

Северус молча пил остывший кофе и думал о том, хотел ли Альбус, чтобы все сложилось именно так: кто-то, отдав победе все, что у него было, остался на самом дне, едва не провалившись еще глубже, а кто-то по-прежнему ловит рыбку в мутной воде.

- Глупо предаваться сожалениям, - вывел его из задумчивости спокойный голос Майка. – Встречаемся у Фортескью в пять. Не скучай.

Бросив на скатерть несколько монет, О´Коннел поднялся и, натянув мантию, вышел на улицу. Северус вскоре последовал его примеру, заранее предвкушая прогулку по Лютному – нужно было восстановить прежние связи.

Майк же отправился в Гинготтс.

- Доброго дня, уважаемые. Добра и достатка вашему дому, - произнес «О´Коннел», обращаясь старшему гоблину, присутствовавшему в общем зале.

- И вам достатка и процветания… мистер Поттер.

- Я хотел бы увидеть управляющих моими счетами. Поставленное условие выполнено.

- Прекрасно, - гоблин смерил трудного клиента взглядом злых маленьких глазок и взмахом длиннопалой когтистой лапы пригласил его следовать за собой.

Через два часа О´Коннел покинул банк, поглаживая неприметный перстенек, скрытый сложными чарами, свидетельствовавший о том, что три рода – Поттеров (по праву рождения), Блэков (по праву наследования) и Слизеринов (по праву победителя) обрели в его лице единого главу.

- Ваше тело все еще слишком слабо для того, чтобы полностью контролировать объем силы, отдаваемой родами. Наличие раба поможет вам, но ненадолго. Мы бы рекомендовали вам больше внимания уделить развитию физической и магической оболочек. Магия трех источников конфликтовать больше не будет, - сказал ему на прощание Сребролюб, управляющий его объединенными состояниями.

Майк кивнул, забрал из сейфов несколько фолиантов, которые могли бы понравиться Северусу, подписал бумаги на выплату долгов Слизеринов (род оказался обнищавшим, от былой славы только и осталось, что несколько древних свитков, кодекс рода и родовой перстень, вернувшийся в сейф после смерти последнего представителя этого семейства); подтвердил право своего раба на распоряжение средствами из доверенного ему кошеля; отказался от претензий на регентство рода Малфой (как единственный совершеннолетний родственник-мужчина) и, наконец, с облегчением вырвался из этого каменного мешка на свежий воздух.

До встречи с Северусом оставалось еще несколько часов, и он решил, что успеет наведаться в Хогвартс и посмотреть, что стало с тушей василиска, убитого им на втором курсе.

***

Снейп вышел из лавки одноглазого Стива и с удовольствием перебирал в памяти все те редкости, что ему удалось раздобыть. Шкурки скандинавского ледогрыза, отличной выделки, незаменимые для большинства успокоительных зелий; шипы броненосца, крылья ядовитых бабочек с Мадагаскара… и многое другое, то, чего он никогда не мог себе позволить. Не потому, что не хватало средств, а оттого, что силенок для зелий, в которые входила вся эта экзотика, у него до недавнего времени не хватало – он все-таки, как ни крути, полукровка.

- Сэр, - прошелестело вдруг из темного проулка справа. – Вам просили передать.

Палочка сама прыгнула Северусу в руку, и, прежде чем принять у незнакомого бродяги с совершенно незапоминающимся лицом записку, он тщательно проверил ее на возможные заклинания. Похоже, это был просто кусок пергамента. Снейп осторожно взял его, не снимая перчаток, и развернул. Бродяга-посыльный тут же исчез, будто растворившись в неясном свете грязной узкой улочки.

«Нам нужно поговорить»

Лаконично гласила записка, и Северус бы не придал ей значения, если бы не едва различимый значок в правом нижнем углу. Это был схематический рисунок рыси – патронуса Шеклболта.

Северус нахмурился, оглянулся по сторонам, коснулся кончиком волшебной палочки рисунка и исчез.

***

- Как прошел день? – поинтересовался Майк у Северуса, прибывшего к Фортескью в назначенный срок.

- Сносно, - отозвался тот.

- Видел кого-то из знакомых?

- Только своих старых поставщиков в Лютном, - невозмутимо ответил Северус, принимая протянутую для совместной аппарации руку хозяина.

- Купил что-нибудь интересное?

- Удалось раздобыть несколько достаточно редких ингредиентов, их должно хватить для стабилизирующего магию зелья.

Браслет на руке Майка потеплел, и хозяин еще раз внимательно посмотрел на своего раба, но промолчал.

***

- Выше руку с палочкой, Майк, будто фехтуешь. И воздух при взмахе рассекается с характерным свистом, чуть наискось, резко, как шпагой.

Майкл взмахнул палочкой еще раз и услышал:

- Плохо. Взмах, поворот кисти, рассечение. Невербально, конечно. Начали.

О´Коннел не жаловался: каждодневные многочасовые тренировки по боевой магии буквально выжимали его, помогая перенаправить бьющую из него силу в нужное русло. После занятий он засыпал, едва добравшись до подушки, и никогда не видел кошмаров. Кошмары творились наяву.

- Еще раз, - резкий окрик, стройное, гибкое тело Северуса перетекает из атакующей позиции в защитную, отражая мощнейшее темное заклинание одним небрежным взмахом палочки.

- Отвратительно, Майк. Будто дубиной орудуешь. Тоньше работай силой. Будто это пластичный воск, принимающий нужную форму. Тебе нужную. Не фонтанируй магией, а расходуй ее экономно, как воду в пустыне. Еще раз последнюю связку. Пошевеливайся. Я гораздо слабее, и все равно вытираю тобой пол. Тобой, великим волшебником. Не будь тряпкой.

Майк поднимался, переводил дух и снова бросался в бесполезную атаку, неизменно отражаемую Мастером.

- Будто слон, О´Коннел. Раздавить, затоптать! Нужно быть ядовитой осой, знать, куда ужалить. Не при дурной мощью, води палочкой так, будто плетешь смертельно опасные кружева. Тоньше!

Снова, снова и снова Майкл, несмотря на всю свою силу и способности, оказывался у ног Северуса, получал порцию насмешек, поднимался и становился в боевую стойку, подспудно удивляясь тому, что у самого Мастера даже дыхание не сбилось.

А уж какими мучительными были часы, проводимые в лаборатории! Майк до головной боли заучивал взаимное влияние ингредиентов, резал, толок и мял, размешивал и отсчитывал капли самых разнообразных настоек, вытяжек и экстрактов. Снейп вел себя удивительно спокойно, объяснял доходчиво и, в отличие от занятий по боевой магии, не издевался даже на словах, видимо, понимая, что лишним эмоциям не место в лаборатории, если имеет значение результат, а не сам процесс оттачивания остроумия.

Лучше всего Майку давалась артефакторика.

- Не удивительно, - прокомментировал его успехи Северус, взвешивая на ладони массивный кулон. Со своим назначением украшение справилось на отлично – определило содержание капли яда «Агония Клеопатры» в литре обычной воды. – И у Блэков, и у Слизеринов артефакторика – один из родовых даров. Приемлемо, О´Коннел. Теперь назовите мне основные требования к наследникам рода Поттер. Кодекс, параграф пятнадцать.

Снейп вообще не любил хвалить и просто обожал перескакивать с одной темы на другую, надеясь застать Майка врасплох. И это нередко ему удавалось.

Бывший Поттер вообще много читал. За те пять месяцев, что Мастер взялся за него всерьез, он проглотил книг больше, чем за все шесть лет в Хогвартсе. И чем дальше, тем строже и жестче становился Снейп, тем выше он поднимал планку, не давая ни минуты отдыха. Надо отдать Мастеру должное, выбросы магии и скачки настроения у ученика почти прекратились. Он продолжал свои пробежки, преодолевая по несколько километров каждое утро при любой погоде. Магия медленно, но верно бралась под контроль.

Майк был почти счастлив: заклятие заморозки он применял все реже, Северус оказался потрясающим наставником и страстным, отзывчивым любовником, не особо нежным и ласковым, но внимательным и удивительно педантичным. Все вроде было хорошо, если бы не неожиданные отлучки, во время которых браслет, связанный с рабским ошейником, подозрительно теплел.

О´Коннел каждый раз отговаривал себя от того, чтобы подойти к карте и бросить заклятие обнаружения своей собственности. Он никак не мог объяснить эту нерешительность даже самому себе: то ли он не хотел знать, чем занимается Северус, то ли боялся поймать его на чем-либо таком, что разрушило бы хрупкий мирок - хозяин не заметил, как попал в зависимость от своего раба, заменившего ему и семью, и друзей.

Чем ближе была весна, тем чаще случались эти загадочные исчезновения. Хозяин ни о чем не спрашивал, а Северус сам не заводил разговоров на эту тему, предпочитая делать вид, что не происходит ровным счетом ничего.

Майк чувствовал, что над ним опять сгущаются тучи, что шаткое равновесие вот-вот будет разрушено, и удваивал усилия, загоняя себя на тренировках, впитывая новую информацию, зазубривая огромные генеалогические таблицы, заклинания, сочетания ингредиентов, камней и самых различных веществ, фазы луны и их влияние на изготовление волшебных палочек, защитных медальонов и поведение русалоидов в период гона.

Напряжение все нарастало, грозя вскоре достигнуть критической точки, и Майк не хотел знать, что будет после.

- Выучил? – спросил Северус, едва переступив низкую каминную решетку. – Третий закон Галлиана?

В кармане у него что-то подозрительно звякнуло, но Майк сделал вид, что ничего не заметил, и ответил:

- Влияние критической массы ингредиентов растительного происхождения…

Жизнь продолжалась, и он был намерен взять от нее все. В конце концов, ему не привыкать терять и разочаровываться.